В политической науке, за один только XX век, выработано огромное количество определений понятия «демократия». Известный исследователь А. Лейпхарт, проведя подробное изучение данного явления, вообще заявляет, что «демократия – это понятие, которое решительно не поддается определению». Наверное, правы, в какой-то степени, все исследователи. Но хотелось бы построить свои размышления на одной антитезе, которая представляется довольно интересной. А состоит она в следующем. Из всех известных определений демократии, наиболее оригинальным, пожалуй, может считаться формулировка, которую предложил американский политолог Адам Пшеворский:
«Демократия – это система, при которой партии проигрывают выборы»
Словом, А. Пшеворский говорил нам о следующем: главная особенность демократического режима – это сменяемость власти и ситуация, при которой поражение правящей партии (лидера) на выборах не становится трагедией общенационального масштаба. С другой стороны, существуют и вполне понятные риски и угрозы, связанные с функционированием демократии. В книге доктора исторических наук О.Ю. Пленкова, посвященной идеологии и истории национал-социализма и Третьего рейха, приведена цитата из речи А. Гитлера, которая, как мне кажется, является иллюстрацией главного риска демократической системы: «30 января 1941 года он [Гитлер] говорил, что НСДАП «в демократии демократию сломила демократией» (in der Demokratie mit der Demokratie die Demokratie besiegt), что он объяснил собственным умением бить врага его же оружием» . Таким образом, с одной стороны, демократия – это система, при которой «партии проигрывают выборы» и, следовательно, политический организм функционирует, наличествует периодическая смена элит и общество, так или иначе, имеет возможность влиять на власть. С другой стороны, история знает несколько примеров – и один из них был приведен выше – когда прямая противоположность демократии – тоталитаризм – был установлен, в том числе, посредством демократических процедур.
Следовательно, встает вопрос уже для современности – существует ли риск низвержения демократии «в демократии», или сегодня это кажется чем-то далеким и нереальным? Хотелось бы попробовать ответить на этот вопрос на примере сегодняшней Европы.
В начале века в Европейском союзе разразился скандал – крайне правые Австрии – члены «Австрийской партии свободы», руководимые тогда эпатажным и харизматичным Йоргом Хайдером – успешно выступили на выборах, войдя в коалиционное правительство, что тогда потрясло всю Австрию. На это государство обрушилась вся мощь Европейского Союза – как же так получилось, что националисты, выступающие, по мнению некоторых, чуть ли не с экстремистскими идеями, участвуют в формировании правительства? Конечно, нельзя ни отметить, что как риторика самого Й. Хайдера, так и идеология политической партии, которую он возглавлял, в этот период были в достаточной мере радикальными и не отвечали тем нормам политкорректности, которые только начинали устанавливаться в Европе, но ведь к такому результату привели демократические выборы! Набрав путем демократических выборов 26,9 % голосов избирателей, австрийские крайне правые заняли 2 место, разрушив, таким образом, привычную коалицию социал-демократов и правоцентристов. Ведь одно дело, если бы австрийские крайне правые нелегальным путем (например, государственный переворот) захватили власть (что трудно себе представить в условиях современной Европы) и сформировали правительство, но совсем другое – демократические выборы, на которых они добились существенного для себя результата в конкурентной борьбе.
Именно тогда начались дискуссии о новом витке подъема крайне правых в Европе как об угрозе либеральной демократии. В этой связи можно привести цитату из работы Ш. Муфф, посвященную анализу концепций демократии и написанной в начале XXI века:
«И хотя мало кто решается открыто бросить вызов либерально-демократической модели, признаки утраты доверия к существующим институтам встречаются все чаще. Растет число людей, которые ощущают, что традиционные партии перестали учитывать их интересы, а во многих европейских странах крайне правые партии добиваются больших успехов. Кроме того, даже среди тех, кто не поддаются призывам демагогов, присутствует весьма циничное отношение к политикам, а это оказывает губительное воздействие на приверженность народа к демократическим ценностям»
Таким образом, вполне возможно рассматривать голосование за крайне правых как протест против всей демократической системы, как вотум недоверия тем политическим силам, которые, по мнению националистов, не справляются с социально-экономическими проблемами, возникающими в современных европейских государствах. Причем, если на какое-то время этот процесс замедлился, то последние успехи националистов на выборы в Европейский парламент в 2014 году, а также на национальных и региональных выборах в 2015 года во Франции, Великобритании, в Австрии и в ряде других стран Европы свидетельствуют о новом витке недоверия к традиционным институтам (а конкретно – к устоявшейся партийной системе, к партийным лидерам, которые не всегда в состоянии поставить национальные интересы выше наднациональных и вынуждены действовать в ущерб интересам собственных граждан, что способствует росту влияния националистических организаций).
Кстати, если возвращаться к феномену электоральной популярности праворадикальных сил Австрии, то стоит отметить, что после небольшого периода неудач и спада популярности партии в середине 2000-х годов, в последние несколько лет Австрийская Партия Свободы вновь стала одной из ведущих политических сил второй Австрийской республики. На выборах мэра города Вена, которые состоялись в октябре 2015 года, кандидат от крайне правых занял 2 место, набрав свыше 30 % голосов и совсем немного отстав от победителей – социал-демократов. Такой высокий результат свидетельствует об актуальности той политической, социальной и экономической повестки, с которой выступают австрийские националисты, о востребованности их зачастую популистских лозунгов в массовом сознании. Правых радикалов, таким образом, можно рассматривать как своеобразную «третью силу», способную в обозримом будущем стать ещё более влиятельным актором политического процесса, посредством актуализации тех политических, социально-экономических проблем, а также проблем, связанных с иммиграционными процессами, с которыми столкнулись многие страны, входящие в Европейский союз.
Но не получится ли так, что через какое-то время в одной из стран Европы, как и много лет назад, кто-то «в демократии демократию сломит демократией»? Ответ на этот вопрос сложно дать сейчас, но тенденция такова: всё больше и больше европейцев перестают доверять традиционным политическим силам, составляющим основу демократической системы, и отдают свои голоса за «третий путь», идеологическую основу которого составляют националистический дискурс, жесткая анти-иммигрантская повестка и, конечно, евроскептицизм.
Подводя итог, хотелось бы отметить, что в настоящей статье были рассмотрены лишь два подхода к трактовке демократии, а их, как уже было сказано, очень много. Но главная цель была в том, чтобы показать разносторонность такого сложного явления как демократия, а также обратить внимание на роль крайне правых партий в такой системе: с одной стороны, демократические процессы способствуют нормальному функционированию политического организма; с другой же стороны, в этих же самых условиях к власти может прийти политическая сила, которая благодаря своим радикальным и популистским лозунгам актуализирует самые злободневные темы, на которые умеренные политические силы предпочитают не высказываться, или не делают на этом основной акцент в своих программных документах. Пожалуй, одними из главных сдерживающих этот процесс факторов являются особенности избирательной системы (например, в Великобритании или во Франции – неудачи Партии Независимости Соединенного Королевства на выборах в парламент в 2015 году во многом по причине мажоритарной избирательной системы, а также фиаско «Национального фронта» во Франции на региональных выборах в декабре 2015 года во втором туре) и та ситуация, при которой умеренные политические силы как социал-демократической, так и правоцентристской направленности могут консолидироваться с целью недопущения победы «третьей силы». Но надолго ли это? Смогут ли умеренные политические силы, особенно в контексте миграционной проблемы и некоторых внешнеполитических вопросов, и дальше препятствовать успехам европейских крайне правых – большой вопрос, который является, пожалуй, одним из центральных в дальнейшей судьбе Европейского союза.
Фото: Jaap Arriens/PA Images
