Белый дом хочет использовать соглашение с талибами, чтобы наконец-то покинуть Афганистан, сохранив лицо. «Талибан»* в свою очередь проявляет воодушевление, но никак не готовность прекращать боевые действия. Об этом в интервью International Studies рассказал доктор политических наук, директор Центра исследования проблем Центральной Азии и Афганистана МГИМО, профессор ВШЭ Андрей Казанцев.
— В феврале этого года США и радикальное движение «Талибан» подписали историческое соглашение о выводе американских войск и начале межафганских переговоров. Но на пути к его реализации возникли существенные трудности. В чемпричины такого длительного процесса урегулирования?
—Во-первых, на мой взгляд, как и на взгляд многих других экспертов, то, что делает США, – это просто попытка избавиться от афганской проблемы. Американские войска вошли в Афганистан в начале 2000-х годов и до сих пор там находятся. При этом они несут серьёзные потери. Финансовые затраты – грандиозные. Как правило, деньги разворовываются, и это все прекрасно знают. Они идут из Афганистана через ряд арабских стран и уходят в международную банковскую систему.
Афганистан всё больше превращается в рассадник наркотрафика и источник героина по всему миру, в том числе этот героин распространяется в самих США. После ввода американских войск увеличились не только объёмы производства героина, но и расширилась география его применения.
Самое главное – нет никаких перспектив победы. Такая вялотекущая ситуация в Афганистане привела к тому, что американская элита очень устала от нахождения в стране. Президент США Дональд Трамп с самого начала очень скептически был настроен к Афганистану, и сейчас, если вдруг случится так, что он выиграет президентские выборы, то высока вероятность того, что американцы просто уйдут. На самом деле, вопрос с уходом прорабатывался давно, и те соглашения, о которых вы говорили, – это проработка возможности ухода, «сохранив лицо».
Уход американцев из Вьетнама тоже происходил после подписания соответствующих соглашений (Парижское мирное соглашение 1973), но тогда стороны конфликта просто не стали их соблюдать, и в 1975 г. южновьетнамский режим пал. Внутри самого Афганистана многие опасаются, что в результате соглашения между США и движением «Талибан» произойдёт нечто схожее. Здесь есть собственный исторический пример, когда прекращение советской помощи режиму Наджибуллы достаточно быстро привело к его гибели.
В этой связи афганское правительство с осторожностью относилось к этим соглашениям и не очень верило в то, что они вообще могут быть соблюдены. Видно, что движение «Талибан» не сворачивает свои операции, и никакой готовности прекращать войну не проявляет. Скорее наоборот, многие представители этого движения воодушевлены, поскольку, по их мнению, победа уже видна.
— Как вы думаете, будет ли Трамп перед президентскими выборами усиленно пытаться выводить войска из Афганистана, и как это может сказаться на безопасности?
— Это мне представляется маловероятным, учитывая тот факт, что Трампа обвиняли демократы в, скажем так, недостаточном патриотизме, недостаточной поддержке американской внешней политики по ряду направлений, в «мягкой» позиции относительно России. Если к этому ещё прибавится то, что Трамп «предал» американскую армию, это плохо обернётся для выборов. Армия не хочет сейчас уходить из Афганистана, потому что это может привести к результатам, похожим на Вьетнам. Это вопрос подрыва престижа американской армии. Если Трамп сделает это, то такое решение могут не так понять, прежде всего, военные.
— Несколько месяцев назад газета The New York Times сообщила, что ГРУ платило талибам за убийство иностранных военных на территории Афганистана. Многие рассматривают эту публикацию исключительно в контексте внутриполитической борьбы США. Как вы считаете, выгодно ли РФ американское присутствие в Афганистане?
— Этот вопрос нужно рассматривать в историческом контексте.Если мы вспомним ситуацию 2000-х годов, то Россия поддержала ввод американских войск в Афганистан, а также создание американских военных баз в Центральной Азии. Например, в Узбекистане разместилась крупнейшая база «Карши-Ханабад», была база в аэропорту «Манас» в Киргизии, в Таджикистане была база НАТО. Рассматривался вариант использования базы «Мары-2» в Туркменистане.
Американцы тогда признавали, что Россия сыграла большую роль в том, чтобы найти и социально-этническую базу внутри Афганистана, на которую можно было бы опереться. На тот период основной противостоящей силой движению «Талибан» был Северный Альянс, у его командиров (особенно, представителей таджикской части альянса) сложились хорошие отношения именно с Россией. Были и другие векторы связей, например, у узбеков в Северном Альянсе с Турцией и тому подобное. Но именно представители Северного Альянса, таджики, составили основу офицерского корпуса позднее сформированной афганской армии. Этих союзников американцы получили, прежде всего, через российские связи, т.е. через спецслужбы России.
Затем РФ пошла на то, чтобы предоставить США собственную транзитную базу в Ульяновске, которая позволяла им снабжать войска, в том числе, с задействованием порта Риги. Это позволило США избежать односторонней зависимости от Пакистана в снабжении войск.
Это было до 2014 года. Россия до этого времени подчеркивала, что американское присутствие в Афганистане необходимо. Однако достаточно быстро наметились противоречия в Центральной Азии. Россия с середины 2000-х начала поддерживать Китай, в том числе по позиции, что американские войска с военных баз в Центральной Азии должны быть выведены. Например, база «Карши-Ханабад» была достаточно быстро ликвидирована, когда правительство Узбекистана обвинило США в поддержке Андижанского восстания в 2005 году. Авиабаза «Манас» в Кыргызстане была ликвидирована позже.
Сейчас официальная позиция России заключается в том, чтобы как можно более регионализировать афганскую проблему: страны, окружающие Афганистан (Индия, Китай, РФ, Иран, Пакистан), должны сыграть ключевую роль. Внерегиональные державы (США) должны, в общем-то, уходить. Эта модель прорабатывается, в том числе, в формате ШОС, в рамках партнерства РФ с различными странами, входящими в состав организации.
По поводу версии, которая была озвучена газетой The New York Times, могу сказать, что, в целом, ситуация пока «заглохла», поскольку американские разведывательные службы расколоты: часть из них считает, что описанная ситуация имела место быть, другая часть, наоборот, не придерживается такой позиции, поэтому единой позиции США по этому вопросу нет. Если взять конкретный материал, опубликованный газетой, то там описывается функционирование некой сети наркоторговцев, которые, видимо, возили наркотики по северному маршруту через Центральную Азию в Россию и, возможно, участвовали в финансировании деятельности движения «Талибан». В этом ничего удивительного нет. Из нового – это то, что в материале попытались привязать к этому неких «агентов ГРУ». Сами американские спецслужбы, как я уже сказал, до сих пор не пришли к согласию, является ли эта информация истинной или нет. К слову, Афганистан – это вообще ярмарка геополитических слухов, где вам расскажут о любом заговоре, в котором участвует любая держава мира, обязательно с участием афганской территории. Так что говорить пока не о чем.
— Россия ранее предпринимала активные попытки стать посредником в проведении мирных переговоров с участием движения «Талибан», однако финальные договоренности были подписаны без её участия. ПочемуМосква не смогла стать проводником миротворческой политики?
— США против. Там достаточно много международных форматов взаимодействия вокруг Афганистана. РФ, Узбекистан, Китай прорабатывали свои форматы, затем появился смешанный – российско-американский, куда и Россия была подключена. Но, конечно, американцы работают напрямую. Зачем им посредники для заключения этого соглашения, если они контролируют ситуацию на месте?
Более того, после 2014 года США негативно относятся к какому-либо сотрудничеству Афганистана с Россией. Они блокируют контакты страны с официальным кабульским правительством, прежде всего по военной линии. Это такого рода вещи, как, например, у афганской армии были советские вертолёты, и им были нужны запчасти. США даже к такому относится негативно, так как, в целом, воспринимают Россию как, мягко говоря, несоюзную державу.
— Предположим, соглашения подписаны, и ситуация на территории Афганистана стабилизировалась. Какие выгоды здесь для себя может приобрести Москва?
— Тот вариант, который вы изложили, на мой взгляд, маловероятен. Если понимать, что там действительно происходит, то никакой стабилизации после вывода американских войск, на мой взгляд, не будет; весьма вероятно, что конфликт интенсифицируется. Причем, он может принять совершенно новые формы. Я вам могу назвать несколько вариантов усиления конфликта.
Первый – движение «Талибан» обрадуется, что американцев больше нет и усилит количество военных операций в отношении афганского правительства. По другому сценарию часть движения идёт на соглашения с правительством, а его более радикальная часть откалывается и уходит в «Исламское государство»*, в подразделение «ИГИЛ-Хорасан», которое действует на территории Афганистана. И, наконец, таджики и другие национальные меньшинства могут отколоться от центрального правительства, и начнётся противостояние, как это было в 1990-е гг., между пуштунами и моджахедами, если им покажется, что пуштуны в Талибане и пуштуны в правительстве заключили соглашения за счёт национальных меньшинств. Могу добавить и другие варианты усиления конфликта – например, перенос в Афганистан элементов суннитско-шиитского (саудовско-иранского) противостояния с Ближнего Востока, что уже частично имеет место.
— Насколько талибы консолидированы сейчас по вопросу мирных соглашений, можно ли говорить о том, что в нынешней ситуации движение действует децентрализовано?
— Существуют большие разногласия между российскими экспертами, которые считают, что «Талибан» – конгломерат, и американскими. Последние говорят, что движение более централизовано. Я, например, считаю, что это некий конгломерат полевых командиров.
Известно, что изначально формирование движения «Талибан» было связано с пакистанской межведомственной разведкой (ISI), и управляющие органы движения (шура) расположены в Пакистане и связаны с его разведкой. Это политическое руководство. Все контакты США с талибами идут, прежде всего, по этой линии. Но воюют-то не эти люди, а реальные полевые командиры. Они ассоциируют себя с движением «Талибан» и поднимают белые знамена «Талибана», но когда им приходится совершать какие-то другие действия, из какого-то другого источника, не пакистанского, а, например, катарского, то они поднимают другие знамена. Например, на севере Афганистана существуют очень много отрядов, которые воюют то под белым знаменем «Талибана», то под черным знаменем «Исламского государства». Много разных полевых командиров, отрядов, которые финансируются, возможно, из каких-то международных источников из-за разного рода геоэкономических соображений. Например, была версия, что Катар в какой-то момент перечислял деньги в Афганистан, чтобы не дать построить газопровод ТАПИ. Эти отряды поднимали черные знамя «Исламского государства» и создавали препятствия для строительства ТАПИ на границе с Туркменией.
Или же, например, это просто отряды наркоторговцев, которые связаны с лабораториями по производству героина, скупкой, его переработкой и продажей. При этом они ещё в политическом плане талибы. Многие просто занимаются вымогательством, «крышеванием», грабежами и так далее. То есть, это очень сложная криминально-экономико-политическая комбинация, и говорить о том, что она так уж жестко управляется товарищами, которые сидят в Пакистане, с моей точки зрения, очень сильное преувеличение.
— Как вы в целом оцениваете роль «Исламского государства» и «Аль-Каиды»* в Афганистане?
—«Аль-Каида» тесно связана с движением «Талибан», мы все прекрасно знаем, из-за чего началась война в Афганистане: талибы отказались выдавать лидера организации (Усаму бен Ладена). Позиции «Аль-Каиды» достаточно неплохие, в какой-то момент американцы думали, что организацию практически убрали из Афганистана, но потом, к своему удивлению, обнаружили, что она живёт и здравствует в союзе с «Талибаном».
«Исламское государство» находится в другом положении, конкурирует с движением «Талибан». Если брать ситуацию на востоке Афганистана, то там разворачивается довольно жесткий конфликт с талибами, а на севере Афганистана присутствие «Исламского государства» во многом виртуально. Периодически появляются какие-то деньги или интересы, и отряды международных террористов, в том числе центральноазиатского и иного постсоветского происхождения, которые функционируют на севере страны, иногда поднимают его знамя.
Карина Борзова
*Организации, запрещенные на территории Российской Федерации
