В чем отличие политики Барака Обамы и Дональда Трампа по отношению к Мексике, кто больше зависит от своего соседа, повлияют ли ноябрьские выборы в США на дальнейшие контакты двух стран, и как ведет себя Москва на мексиканском направлении, рассказал в интервью International Studies доктор политических наук, главный научный сотрудник Центра политических исследований ИЛА РАН  Владимир Сударев.

– Дональд Трамп и Джо Байден – представители двух разных направлений в американской политике. В чем сейчас заключается разница между подходами республиканцев и демократов к диалогу с Мексикой?

– У демократов более мягкая, более лояльная позиция в этом вопросе. Это касается периода президентства Барака Обамы, отношения к нелегалам и мигрантам. Если вы помните, Обама пытался провести через Конгресс закон Obamacare. То есть нелегалы, за которыми нет ничего криминального, в течение определенного времени (до 10 лет), могли бы получить Green Card. Этот закон не прошел, потому что в 2014 году были дополнительные выборы в Конгресс, где победили республиканцы, которые откровенно сказали Обаме, чтобы он даже не пытался провести этот закон – он не пройдет. Но при всем при этом, с другой стороны, ведь именно при Обаме было депортировано более двух миллионов мексиканцев-нелегалов. То есть, казалось бы, такая лояльная, коммунистичная позиция, но в то же время достаточно жесткие действия против нелегалов. То было у демократов.

Жесткий же республиканец Трамп не получил денег на строительство своей стены. Но он саму Мексику превратил практически в эту пограничную стену. Потому что угрозами ужесточения условий торговли и рядом других экономических санкций он вынудил правительство президента Андреса Мануэля Лопеса Обрадора закрыть свою южную границу с Гватемалой и приступить к депортации нелегалов, которые уже пробрались в Мексику и приближались к США.

 

– Получается, от Мексики в значительной степени зависит пограничная и внутренняя безопасность США, но насколько велика эта зависимость?

– Обама любил рассуждать об устойчивом развитии в Латинской Америке, о том, что от этого зависит безопасность Соединенных Штатов. Он прекрасно понимал, например, что если мигранты, особенно из Центральной Америки, будут депортированы, то в Центральной же Америке будет образовано своеобразное «осиное гнездо», потому что там бездействует полиция, бездействуют правоохранительные органы, но существуют молодежные банды марас (Mara Salvatrucha или MS-13 ред.). Там нет рабочих мест и низкие зарплаты, и если нелегалы вновь сольются у себя дома, то это будет действительно «осиное гнездо». Те же наркотики идут на север через Центральную Америку.

Так что это будет проблема, которую без Мексики США решить не в состоянии. Да даже просто перекрыть южную границу Мексики с Гватемалой, через которую всё это происходит, они не в состоянии. Поэтому при Обаме и был разработан и осуществлен план «Мерида», который подразумевал сначала около миллиарда – а потом он перешел на 1,5 миллиарда долларов – инвестиций в год для Центральной Америки, чтобы создавать там новые рабочие места, переформировывать, кстати говоря, вооруженные силы – перевооружать не только в Мексике, но и в Центральной Америке, потому что они не умеют бороться с наркокартелями. Это было доказано в 2006 году при президенте Фелипе Кальдероне в Мексике, который начал открытую войну с ОПГ, и погибло в общей сложности 70 тысяч гражданских лиц за один год, потому что война шла на улице буквально. И он постепенно вытеснил всё-таки часть картелей в Центральную Америку, и в результате там образовалось как раз «осиное гнездо», что Обама прекрасно понимал.

 

– Уходя немного в историю, важно понимать, какое значение мексиканские мигранты имеют для экономики Соединенных Штатов. Насколько известно, промышленный бум в американском «Солнечном поясе» (юго-западные штаты) в 1980-х годах был обусловлен как раз притоком рабочей силы из Мексики. Насколько внутренняя экономика США зависима от этой рабочей силы сейчас?

– Вы знаете, что губернаторы южных штатов (вот тех штатов, которые США аннексировали во время американо-мексиканской войны 1846-1848 годов), когда наступает время «сбора урожая», то без этой дешевой рабочей силы они не могут обходиться просто. Это, кстати говоря, понимал и будущий президент Джордж Буш-младший, который был губернатором Техаса. Процветание южных штатов во многом зависело от работы мексиканцев, как легальных мигрантов, так и нелегальных. Есть такая личность – Пол Бьюкенен, один из советников еще Рональда Рейгана. Он сейчас бьет в колокола, в алармистском тоне говорит: «Скоро будет Мексиканская республика Калифорния». Потому что мексиканцы, они разрушили идею «плавильного котла», из которого должна была родиться молодая, новая афро-латино-англосаксонская нация. Они не влились в этот «плавильный котел», они сохранили свои привычки. У них свое вероисповедание, у них даже свои школы. И мексиканцев много. Они поддерживают свою культуру и, кстати говоря, отсылают немалые суммы своим родственникам. Рекорд был установлен как раз до прихода Трампа – 26 миллиардов долларов перевели мексиканцы из США своим семьям. И это дало возможность Трампу заявить: «Вот! Мы обложим налогами эти средства и на эти средства будем строить стену». Но ничего не получилось.

 

– Не рисковал ли Трамп ограничить рост промышленности и сферы услуг в Соединенных Штатах посредством жесткого контроля миграции?

– Он занимался тем, что возвращал. Он предупредил Ford, который собирался строить на 1,5 миллиарда долларов завод в Мексике, предупредил Toyota, чтобы те ни в коем случае не инвестировали в Мексику, иначе такими пошлинами обложит, что худо придется. Ford ушел, стали уходить другие. В период расцвета НАФТА Мексика была верной целью для иностранных капиталовложений: дешевая рабочая сила, никаких требований к экологии, то есть всё выгодно. А потом товары практически беспошлинно ввозились в США. Трамп решил эту систему разрушить. Именно поэтому он сначала грозился пересмотреть НАФТА, однако затем, через два года, ситуация поменялась, и в сентябре 2018 года был подписан – в первую очередь с Мексикой – новый договор о свободной торговле. Канада присоединилась потом. Несколько лет продолжались ежемесячно переговоры трех сторон, и США, конечно, «выбили» себе куда более выгодные условия.

 

– Как в таком случае можно прокомментировать строительство завода BMW в Мексике?

– В данном случае, Вы знаете, что отношения с Евросоюзом у Трампа не сложились. И по причине Кубы, и по причине того, что ЕС всё-таки стал пользоваться тем, что Трамп стал сокращать предприятия в Латинской Америке, и поэтому в данном случае BMW продемонстрировала в известном смысле независимость ЕС – то, что ЕС отнюдь не во всем безусловный партнер США.

 

– Каких изменений стоит ожидать в диалоге между двумя странами, если выберут Байдена, и каких – в случае переизбрания Трампа?

– При Трампе отношения сохранятся на том же уровне. Трамп лишь на середине своего президентского срока понял, что без Мексики проблему центральноамериканского «осиного гнезда» не решить. США не могут этого сделать. С другой стороны, он проигнорировал предложение Лопеса Обрадора о создании «Плана Маршалла» уже для Центральной Америки, чтобы инвестировать в общей сложности 20 миллиардов долларов. Мексика поучаствовала бы, Западная Европа, Штаты, предполагалось создать рабочие места, тем самым прекратив потоки мигрантов. Так что я считаю, что Трамп будет продолжать с Мексикой линию, где будет чередоваться политика угроз, санкций, даже пересмотра условий нового договора о НАФТА, но иногда он делает какие-то шаги, видимо, уже думая о выборах. В декабре 2019 года США, грубо говоря, заступились за Мексику, когда ОПЕК требовала от последней снижения цен на нефть. Трамп в этой ситуации поддержал Мексику, с чего бы вдруг? А потому, что если около 37 миллионов мексиканцев живут в США, в общем-то, на выборах это может и сработать. Так же, как и с американо-кубинцами во Флориде. То же самое. Так что Трампу всё-таки удалось Мексику сделать стеной. Что будет дальше в Центральной Америке без Мексики – пока он об этом не думает. У него сейчас шоры закрыты, главное – выборы.

А что будет, если придет Байден? Возможно, опять это будет политика Обамы: с одной стороны жесткость, с другой стороны – это более лояльное отношение к левоориентированным режимам, и к Кубе, и к Венесуэле, и к другим. Но это не должно вводить в заблуждение, потому что для США важно сохранить жизнеспособность межамериканской системы, которая сейчас доведена до состояния почти что распада.

 

– Если мыслить достаточно масштабно и пространно, то на фоне распада межамериканской системы, каковы геополитические возможности для Мексики достичь лидерства?

– Политическое лидерство и определенный антиамериканизм словесно возможны. Но если 80% мексиканского экспорта идет на самый ёмкий в мире рынок, то есть США, то что Мексике остается? Хотя предыдущий президент Мексики Энрике Пенья Ньето говорил о том, что надо Мексике искать альтернативные возможности, и это было обращено в том числе к России. Я думаю, Лопес Обрадор не будет делать резких телодвижений к России, пытаться как-то разнообразить список внешнеторговых партнеров. Мексика сейчас находится в таком тяжелом экономическом положении, что вот мексиканский песо уже рухнул, так что Мексика сейчас куда более зависима от Соединенных Штатов, чем она была еще 10 лет назад.

И грех этим не воспользоваться, если президентом снова станет Трамп. Тем более: «Я же защитил Америку от пандемии! А пандемия – это мексиканские нелегалы, распространители вируса. Так вот то, что я их выпроваживаю, – я защищаю этим американскую нацию». Трамп классно играет на человеческом горе.

 

– Получается, для России на данный момент и в ближайшем будущем перспектив особых с Мексикой нет?

– Лавров был в Мексике в феврале. Он был на Кубе, потом полетел в Мексику. Что-то серьезное было подписано? Какие-то сделки крупные? Еще ведь 10 лет назад Мексика покупала наш Sukhoi Superjet 100. Построили в сотрудничестве с советскими инженерами самую большую в мире плотину, La Yesca. То есть отношения развивались. Был обмен студентами. Даже в таких небольших количествах: 10 мексиканцев в российские университеты и 10 россиян – в UNAM и другие мексиканские вузы. Но это опять же провальная была политика на самом деле, уж если делаешь что-то, то делай это до конца. Вы понимаете, когда мексиканец приезжает и попадает где-то в Твери в техникум, и у него стипендия 400 рублей, как на эти деньги можно прожить, и что ему дает Россия? Вот такие парадоксы, нельзя обещать и не делать. Это дискредитирует идею. В 2004 году президент Владимир Путин был в Мексике. Разговор шел о том, чтобы снабжать газом тихоокеанское побережье Мексики! Что-то из этого вышло? Местные власти, дальневосточные и сибирские этот вопрос не в состоянии решить. Это должна быть федеральная программа. А её и нет.

 

– Подводя итоги, можно заключить, что поскольку Мексика сейчас как никогда зависима от США, то в отношении других стран вне полушария Мексика не будет предпринимать ничего нового?

– Ну, смотрите, Мексика отказалась от участия в Римской группе. Мексика поддерживает отношения с режимом Николаса Мадуро. Когда зашла речь о военной интервенции, Мексика очень резко выступила против. Какие-то традиции, тем более традиции антиамериканизма, еще со времен той войны, они передаются из поколения в поколение. Тем более, что Трамп в своем дискурсе издевался над Мексикой, до тех пор, пока не понял, что толпы гондурасцев, сальвадорцев, гватемальцев, которые прорвали южную границу – угроза для внутренней безопасности США. Хотя в тот период, я думаю, мексиканцы просто их пропустили, то есть особо не тормозили, для того чтобы (США) поняли, насколько Мексика важна. И потом госсекретарь Майк Помпео приехал в Мексику и не требовал, не стучал кулаком, а просил: «Пожалуйста, перекройте южную границу». Правда, впоследствии Трамп в своем же стиле пригрозил экономическими санкциями.  

Photo: Evan Vucci / AP