Cо времени передачи Гонконга КНР в 1997 году, можно проследить кардинальное изменение общественных настроений в отношении Китая в негативную сторону. Очевиден рост общественного запроса на изменение политической обстановки, который зачастую проявляется в протестах против администрации и влияния материка, как это было в 2014, 2016 и 2019 годах. Появились движения и партии наподобие «Occupy Central» и Гонконгской национальной партии, выступающие за политическую и экономическую независимость Гонконга, а также за сохранение сложившихся демократических институтов. Кроме того, политика КНР в отношении Гонконга в течение последних лет претерпела множество изменений, тренд на усиление влияния КНР в САР играет большую роль в образовании локалистских идей и движений. Все это создает обширное поле для исследования реакции гонконгского общества на политику КНР и связанных с ней событий.
Понятие локализма
Сторонники локализма ставят на первое место местное население, его идентичность, историю, региональное правительство и зачастую термин противопоставляется таким понятиям, как глобализация, централизованное правительство и унитарное государство. Локализм превратился в заметную политическую доктрину в последние 20 лет, что связано с переходом важных социальных и экономических институтов с местного уровня на региональный и глобальный, и поставил вопрос о балансе сил и разделении обязанностей между центральным и местным правительствами.[1]
Важнейшей частью локализма является понятие местной автономии, предполагающей определенную свободу и полномочия в выборе внутренней политики субъекта. Поскольку это подразумевает высокую степень контроля как над конкретными политическими вопросами, так и над территорией в целом, а также создает напряженность для высших уровней власти, между локальными и центральными единицами правительства могут возникать конфликты о юрисдикции в определенных сферах.[2]
Специфика формирования локализма в Гонконге
Проблема локальной демократии кажется особенно значимой для части населения Гонконга, так как демократические механизмы САР на протяжении долгого времени заимствовались у западных стран. В настоящее время гражданская идентификация с местным демократическим сообществом, за которую выступает большая часть участников недавних протестов, становится все более несовместимой с этническим и культурным определением китайской нации, которое активно продвигается правительством КНР.
После 1949 года право на политическое представительство Китая оспаривалось правительствами Гоминьдана и Коммунистической партии Китая (КПК), соответственно существовал спор о том, кто может быть законным представителем китайского народа.Несмотря на то, что среди гонконгцев находились последователи разных позиций, Гонконг в целом оставался приверженным КНР. Эта тенденция сохранилась даже тогда, когда КНР приобрела международное признание в 1970-х годах и вступила в переговоры о передаче Гонконга в 1980-х. Отличная местная идентичность, «гонконгцы» (香港人) зародилась в 1970-х годах и никогда не рассматривалась как конфликтующая с «материковым» китайским самосознанием. В 1970-х годах Гонконг не был аполитичным, различные политически активные граждане выступали за принятие китайского языка как официального, защиту островов Дяоюйдао (Сенкаку), то есть, как правило, были связаны с панкитайской культурной идентификацией. В 1980-х годах эта связь с Китаем перешла в программу «демократического воссоединения», в которой предполагалось возвращение Гонконга как часть демократизации Китая. В 1997 году профессор университета Гонконга Гордон Мэтьюс предположил, что «香港人»станет лишь частью истории, сделав Китай более либеральным, в Пекине были большие надежды на то, что идентификация с китайской нацией укрепится после передачи в 1997 году, особенно среди молодого поколения, решив тем самым все проблемы интеграции Гонконга с Китаем. Однако в последующие годы идентификация Гонконга с Китаем подверглась повторным испытаниям. Опросы показывают, что именно поколение, родившееся в 1997 году и получившее образование после передачи Гонконга, меньше всего идентифицирует себя с китайской нацией или даже полностью отвергает ее.[3] Гонконг все чаще заявляет о себе как об отдельном гражданском и культурном сообществе, в последние годы большинство идей и публичных высказываний о самобытности Гонконга относятся к понятию локализма. До того, как в начале 2016 года он стал известен в СМИ, термин использовался в 2000-х годах в связи с движением по сохранению наследия, активисты которого боролись за защиту исторических мест, неразрывно связанных с повседневной жизнью гонконгцев, например, Ли Тун-стрит в Ваньчае и пирс Стар Ферри. В контексте растущего экономического и политического влияния Китая, которое, начиная с 2008 года, начало активно распространяться на жизнь Гонконга посредством увеличения туризма, торговли, спекуляций с недвижимостью и растущего неравенства в доходах, идеи, связанные с местной идентичностью, охватили разные слои общества.
Гонконг де-факто всегда являлся городом-государством, даже до 1997 года, когда город был британской колонией, он пользовался значительной автономией от Лондона. В первые годы переходного периода после 1997 года Пекин действовал в рамках курса на сохранение статуса города-государства, но в 2003 году все изменилось: после протеста против законопроекта о национальной безопасности, на который вышли полмиллиона человек, правительство КНР полностью изменило свою стратегию на экономическую интеграцию Гонконга и КНР, для чего граница должна была претерпеть ряд изменений, например, одной из главных целей было увеличение потока туристов с материка, что впоследствии было успешно достигнуто и начало порождать конфликты на местном уровне. Локальные организации КПК активизировали усилия с целью объединения мигрантов с материка в лояльные избирательные блоки (речь идет о порядка 10 процентах от общей численности населения Гонконга). Приток туристов и мигрантов с материка представляет наибольшую угрозу для установленных демократических институтов и социальных обычаев Гонконга. Подход к проблеме демократов в Гонконге, которые надеются на демократизацию и либерализацию КНР, зачастую подвергается критике и не является популярным в отличие от фокуса на защите и самостоятельном развитии города, а также призывам к борьбе с «неоколониализмом» Китая всеми возможными способами. [4]
Вместо заключения
У возникновения новых локалистских организаций и партий, а также изменения общественного сознания в течение двух последних десятилетий в Гонконге можно проследить несколько причин. Распространение локализма как политической доктрины начало происходить лишь в 1990-х годах, именно тогда он приобрел массовый характер и нашел последователей во многих местах, в том числе и в Гонконге. Стимулом к этому послужила кардинальная смена политических обстоятельств, то есть передача района Великобританией в юрисдикцию КНР в ходе деколонизационного процесса и действия Пекина по усилению влияния на специальный административный район. Граждане все больше осознают необходимость их политического представительства и функционирования всех демократических институтов. Кроме того, неопределенность будущего жителей Гонконга после 2047 года вызывает у них много вопросов и приводит к событиям наподобие революции в 2014 и протестов в 2019 годах. Все большее количество молодых людей разочаровывается в деятельности продемократических партий и принимает идеи локалистских групп, деятельность части которых можно назвать радикальной. Рост недовольства и оппозиционных идей отчетливо показывают кризис политики «Одна страна – две системы» и необходимость диалога между КНР и САР, чтобы избежать увеличения количества проблем с обеих сторон, предпосылки которых есть уже сейчас, в будущем.
[1]Harmes R. Localism and the design of political systems. Exeter: University of Exeter, 2017.с.12-17; 44-70
[2]Pratchett L.Local Autonomy, Local Democracy and the New Localism. Canberra: University of Canberra, 2004.с.362-367
[3]Cheng K. HKU poll: Only 3.1% of young Hongkongers identify as Chinese, marking 20 year low//HKFP, 21.06.2017. URL: https://www.hongkongfp.com/2017/06/21/hku-poll-3-1-young-hongkongers-identify-chinese-marking-20-year-low/(Дата обращения: 21.09.2019)
[4]陳雲(Chin Wan) 香港城邦論(City-State Theory of Hong Kong). Hong Kong: Enrich Publishing Ltd, 2011. с. 135-163
