Пять лет назад, 30 сентября 2015 года, Россия начала военную операцию против террористов в Сирии. Каковы были основные причины для вмешательства Москвы, как изменилась ситуация в ближневосточном государстве, что потеряла и приобрела Россия и каковы дальнейшие перспективы данной операции?

Операция по спасению Асада

В сентябре 2015 года во время выступления на Генеральной Ассамблее ООН президент России Владимир Путин призвал международное сообщество к созданию международной коалиции для борьбы с терроризмом подобно антигитлеровской коалиции в годы Второй мировой войны. Учитывая, как для России и, в частности, для Путина важна память о Второй мировой, подобные заявления означали, что Россия намеревается всерьез взяться за разрешение конфликта в Сирии.

Эту же гипотезу подтверждали сообщения СМИ в августе 2015 года, в которых сообщалось о заключении соглашения между Россией и Сирией о размещении авиационной группы вооружённых сил Российской Федерации на сирийской территории, согласно которому авиагруппа по просьбе правительства Сирии дислоцируется на территории Сирийской Арабской Республики бессрочно, а аэродром «Хмеймим» передаётся российской стороне безвозмездно. Получение Россией военной базы в стране, в которой идёт вооруженный гражданский конфликт, могло означать только одно, Москва в скором времени станет стороной данного конфликта.

В итоге так оно и случилось, 30 сентября 2015 года Россия по просьбе президента Сирии Башара Асада об оказании военной помощи направила в страну контингент Воздушно-космических сил, что положило начало российской военной операции в Сирии.

Зачем России Сирия?

После начала военной операции многие стали задаваться вопросом, а зачем Россия вообще решила вмешаться в данный конфликт, учитывая, что в стране наблюдалась экономическая стагнация (только в 2015 году ВВП снизился на 3,7%), а на международной арене страна находилась в изоляции из-за событий 2014 года на Украине. Для этого было несколько причин.

Во-первых, как уже было сказано, Россия всё больше впадала в международную изоляцию, так как из-за присоединения Крыма в 2014 году на неё были наложены санкции, а большинство стран Запада старалось дипломатически изолировать её от остального мира. В этой связи российское руководство считало, что вмешательство в крупный конфликт на Ближнем Востоке, в котором пересекаются интересы, как европейских, так и ближневосточных держав, приведёт к тому, что с Россией вынуждены будут начать диалог, для того, чтобы отстоять свои интересы в Сирии, особенно в случае, если российское военное вмешательство окажется успешным, и в стране изменится баланс сил. В идеале же российское руководство рассчитывало, что борьба с терроризмом в Сирии может стать предлогом для налаживания отношений с Западом, который ещё в 2014 году сформировал международную коалицию для борьбы с ИГИЛ (“Исламским государством”, ИГ – запрещённой на территории РФ организацией). Подобное сотрудничество в будущем, по мнению Москвы, могло привести к улучшению отношений между Россией и Западом и снятию экономических санкций. Таким образом, России удалось бы не только сорвать планы по дипломатической изоляции, но и избавиться от негативных последствий присоединения Крыма.

Во-вторых, Россия опасалась, что в случае продолжения конфликта в Сирии в стране может быть свергнуто правительство Асада, что было чревато окончательным распадом государства. К сентябрю 2015 года ситуация в стране была катастрофической: отряды ИГИЛ и других радикальных организаций находились на подступах к Хаме, Дамаску, Латакии, Эль-Хасаке, Эс-Сувейде, они контролировали большинство провинций и самые крупные нефтяные месторождения в стране. Правительственные силы были фактически прижаты к западной границе Сирии, а на севере страны участок линии фронта удерживали курды. Если бы война шла своим чередом, то в скором времени пала бы столица, а Сирия фактически превратилась бы в оплот террористов на Ближнем Востоке. Подобный исход, как заявляли в Кремле, представлял особую опасность для России, так как на тот момент, по данным МВД России, в боевых действиях на территории Сирии на стороне джихадистских формирований участвовали около 3500 граждан России и около 5000 граждан стран бывшего СССР, которые, набравшись опыта в Сирии, могли бы вернуться в Россию и там продолжить террористическую деятельность. Поэтому России важно было нейтрализовать террористов «на дальних подступах» и не допустить появление нового очага терроризма.

В-третьих, Россия, по мнению ряда экспертов, опасалась, что в случае распада государства контроль над значительной частью территории страны могут получить группировки, спонсируемые Катаром и Саудовской Аравией, в результате чего они смогли бы начать строительство газопровода из Катара в Турцию через территорию Сирии, что представляло определенную угрозу для России. Так, строительство данного газопровода позволило бы связать Катар с ключевыми европейскими потребителями газа и тем самым снизить стоимость экспорта катарского газа в Европу, что привело бы к усилению конкуренции на европейском рынке и падению спроса на российский газ. Стоит отметить, что европейский рынок является основным рынком для экспорта российского газа, и снижение спроса нанесло бы сильный удар по российской экономике, что в условиях низких цен на нефть (в 2015 году она составляла 40-50 долларов за баррель) и стагнации экономики создавало серьезные проблемы.

В-четвёртых, Россия рассчитывала, что оказание помощи Асаду продемонстрирует, что Россия является более надёжным союзником на Ближнем Востоке, чем США, которые, оказывая помощь Ираку в борьбе с ИГИЛ, к тому моменту не сумели добиться значительных успехов, а только остановили дальнейшую экспансию ИГИЛ в сторону Багдада. Это в свою очередь привело бы к усилению авторитета России на Ближнем Востоке и позволило бы обрести новых союзников в регионе.

Сирия – второй Афганистан?

Военная операция в Сирии стала первой крупной операцией российских вооруженных сил за пределами бывшего СССР, в связи с чем многие представители экспертного сообщества испытывали скепсис касательно ее перспектив. Это было вызвано прежде всего тем, что в это время в российской армии активно шёл процесс модернизации, и она была не готова к проведению крупных военных операций. Более того, Россия не имела общей границы с Сирией, и поэтому снабжение российской военной группировки также представляло определенную сложность, так как оно должно было осуществляться по морю и был риск, что Анкара могла заблокировать черноморские проливы для прохода военных судов под предлогом того, что это представляет угрозу для национальной безопасности Турции. Вместе с тем, сами российские военачальники были невысокого мнения о боеспособности сирийской армии, а взаимодействие с Ираном и шиитской группмровкой «Хезболла» значительно затрудняло координацию усилий. В этой связи многие предполагали, что Россия попросту увязнет в конфликте в Сирии, как это произошло с СССР в Афганистане, и не добьётся каких-либо значительных успехов.

Однако российское руководство осознавало данный риск и сделало всё, чтобы минимизировать шансы на втягивание страны в долгосрочную кампанию, где местные игроки могли бы спекулировать на интересах своего покровителя, увязшего в конфликте. Для этого в ходе операции были задействованы преимущественно воздушные силы с ограниченным применением сухопутных войск для координации ударов. Более того, даже после серьёзных инвестиций в сирийскую инфраструктуру российский Генеральный штаб продолжал ограничивать состав введённого войскового контингента, исходя из принципа минимальной необходимости.

В итоге, несмотря на весь скепсис, Россия всё же сумела добиться значительных военных успехов в Сирии, среди которых в первую очередь стоит отметить полный разгром ИГИЛ как организованной боевой единицы и возвращение под контроль Дамаска значительной части территории страны. Так, ещё в декабре 2015 года министр обороны РФ Сергей Шойгу заявлял, что ИГИЛ контролирует порядка 70% территории страны, однако уже к 2019 году он лишился последнего оплота в Сирии, а территории на Западном берегу Евфрата были полностью освобождены, за исключением, пожалуй, части провинции Идлиб, которая находится под контролем «Хайят Тахрир Аш-Шам» (террористическая группировка, запрещена на территории РФ) и ряда более мелких радикальных группировок, а также части приграничной полосы с Турцией, которая контролируется Сирийской Национальной Армией. Вместе с тем, осенью 2019 года после турецкой операции «Источник мира» Асад сумел также восстановить контроль над частью северо-восточной Сирии, контролируемой отрядами Сирийских Демократических Сил.

Помимо возвращения ряда территорий под контроль правительства Сирии, Россия также сумела достичь некоторого успеха в реформировании сирийских вооруженных сил с целью повышения их боеспособности, от которой зависит дальнейшее российское присутствие на территории страны, а также благополучие российских компаний и граждан, работающих в Сирии.

В рамках военной реформы Россия ставила перед собой две цели. Первая – интеграция проправительственных отрядов ополчения в состав сирийских вооруженных сил с целью повышения их управляемости и укрепления боеспособности сирийской армии. За время гражданской войны в Сирии сформировалось большое количество иррегулярных вооружённых формирований, которые оказывали поддержку сирийской армии, но не подчинялись сирийскому командованию напрямую. Москва понимала, что в краткосрочной или среднесрочной перспективе десятки тысяч неконтролируемых вооруженных людей могут серьезно осложнить жизнь сирийскому режиму, так как некоторые полевые командиры успели уже превратиться в местную власть и не желали делиться полномочиями с центральным правительством. Второй целью было ограничение влияния Ирана на сирийских военных. Дело в том, что Иран спонсирует большое количество проправительственных вооруженных группировок, играющих основную роль при проведении военных операций, среди которых стоит отметить Национальные Силы Обороны, ополчения «Фатимиюн» и «Зейнабиюн», а также отряды ливанской «Хезболлы». В связи с этим Сирия вынуждена сохранять тесные связи с Ираном для ведения боевых действий, что препятствует восстановлению отношений между Дамаском и другими региональными и мировыми державами, которые не приемлют иранского военного присутствия в Сирии. Создание же боеспособной сирийской армии привело бы к бóльшей независимости от Ирана, что позволило бы запустить процесс налаживания отношений между Сирией и потенциальными донорами, которые могли бы поучаствовать в восстановлении экономики страны.

Исходя из поставленных задач, Россия стала создавать более централизованные армейские структуры, полностью подконтрольные государству. Так, в конце 2015 года Москва создала 4-й корпус, который состоял из различных армейских частей и связанных с ними вооруженных отрядов, включая силы местной самообороны, действовавшие в районе Латакии, в том числе контролируемые Ираном Силы национальной обороны (СНО) и Бригады БААС. Однако данная попытка оказалась не совсем успешной, так как иранцы активно противодействовали интеграции СНО в 4-й корпус. Также в 2015 году российские военные помогли реорганизовать, оснастить и подготовить «Силы тигра», которые и по сей день подконтрольны Москве. Позже, в 2016–2018 годах, Россия создала 5-й и 6-й корпуса, набрав в них выходцев из различных проправительственных вооруженных группировок, амнистированных повстанцев и дезертиров. Затем их интегрировали в строгую военную систему под контролем центрального командования Сирии (и России). Сейчас они являются самыми боеспособными частями сирийской армии.

Несмотря на все вышеперечисленные военные успехи, пожалуй, главным достижением в военной сфере являлось повышение боеспособности российских вооруженных сил. Так, за время операции боевой опыт в Сирии получили почти 68,5 тысячи российских военнослужащих, в том числе: 460 генералов, более 27 тысяч офицеров, более 40 тысяч солдат и сержантов. Через сирийскую группировку прошли 87% экипажей оперативно-тактической авиации, 91% – армейской авиации, 97% – военно-транспортной авиации, 60% – стратегической и дальней авиации.

Вместе с тем, в Сирии было испытано около 600 образцов оружия и техники: крылатых ракет, авиации, кораблей, беспилотников. Первой пробой стал запуск в октябре 2015 года крылатых ракет «Калибр» с кораблей Каспийской флотилии. В то же время в боях впервые применялись машины, стоящие на вооружении не один год. Таким образом российская военная промышленность получила возможность опробовать свою продукцию в боевых условиях и начать работы по ее усовершенствованию что, несомненно, будет способствовать увеличению стоимости и количества международных контрактов на поставку вооружений, которые будут заключены в ближайшие годы.

Помимо военных успехов стоит также отметить успехи на дипломатическом фронте. Так, в 2016 году в Сирии был создан Центр по примирению враждующих сторон, главной целью которого являлось заключение соглашений о присоединении незаконных вооруженных формирований и отдельных населенных пунктов к режиму прекращения боевых действий на территории Сирии. Так, на момент 2017 года благодаря деятельности данного центра к режиму прекращения огня присоединились более 1100 населенных пунктов.

Также в январе 2017 года в Астане началась серия переговоров об урегулировании в Сирии при участии представителей России, Сирии, Турции, Ирана и ООН, а также делегации вооруженной сирийской оппозиции. Так начался Астанинский процесс, в ходе которого удалось подписать меморандум о создании четырех зон деэскалации в Сирии, благодаря чему население, живущее в этих зонах, сумело получить доступ к гуманитарной помощи. В дальнейшем три из четырех зон были ликвидированы в ходе наступления сирийской армии в 2018 году, при этом многие боевики, контролировавшие эти зоны были не уничтожены, а вывезены в последнюю зону деэскалации в Идлибе.

Ещё одним успехом в деле мирного урегулирования сирийского конфликта являлось проведение Конгресса сирийского национального диалога в январе 2018 года в Сочи, на котором было достигнуто соглашение о формировании Конституционного комитета, призванного разработать новую Конституцию Сирии. Данный комитет, включающий в себя представителей правительства, оппозиции и гражданского общества, тем не менее начал свою работу только в октябре 2019 года и пока ещё не представил проект будущей конституции.

Цена «победы»

Стоит отметить, что все вышеперечисленные успехи в Сирии определенным образом сказались на статусе России на международной арене. В первую очередь Россия сумела преодолеть дипломатическую изоляцию, и с ней вновь стали вести переговоры, прежде всего США, которые стремились урегулировать конфликт в Сирии самостоятельно. Так, например, в 2016 году удалось даже достичь соглашения о том, что Вашингтон возьмет на себя функцию размежевания отрядов террористов и умеренной оппозиции на земле, чтобы российские вооруженные силы наносили удары только по террористам. Однако позже выполнение данного соглашения было сорвано.

Более того Россия сумела заработать на Ближнем Востоке репутацию надёжного партнера, некоего гаранта легитимности, к которому всегда можно будет обратиться за помощью. Подобная репутация была особенно важна в условиях сокращения присутствия США на Ближнем Востоке, а также некоего разочарования арабских стран в США как в надёжном партнёре. Так, уже в 2017 году с Россией начал налаживать контакты командующий Ливийской Национальной Армией Халифа Хафтар, который нуждался в военной поддержке для взятия под контроль западной части страны и противостояния с Правительством национального согласия, замещающим в Триполи. Также активизировались контакты с другими странами Ближнего Востока, вовлеченными в сирийский конфликт, прежде всего с Саудовской Аравией, ОАЭ, Катаром.

Однако, что касается экономических последствий данной операции, то они не столь однозначны. Так, с одной стороны, военная операция обходилась российскому военному бюджету примерно в 2,5-4 миллиона долларов в день. По заявлениям Минобороны, к марту 2016 года полгода операции обошлись примерно в 33 миллиарда рублей, однако они изначально были заложены в бюджет на проведение учений и боевую подготовку, но были пущены на реальную войну. По мнению независимых экспертов, всего же за период с конца сентября 2015 года по июнь 2017 года затраты на операцию могли составлять от 108  до 140 миллиардов рублей.

С другой стороны военная операция послужила хорошей демонстрацией российских вооружений, благодаря чему на них вырос спрос на мировом рынке. Так, по данным «Рособоронэкпорта», в 2015 году было поставлено вооружений и военной техники (ВВТ) на сумму 12,7 миллиарда долларов, в 2016 году объем экспорта составил порядка 13 миллиардов долларов, в 2017 году – 13,4, а в 2018 году объем поставок достиг рекордных 13,7 миллиарда долларов. Сумма же потенциальных экспортных контрактов может составить ещё дополнительные 6-7 миллиардов долларов.

В то же время не стоит забывать и о потерях России в данной кампании. Хоть они и незначительны по сравнению с операциями остальных стран в данном регионе, тем не менее они всё равно есть. Так, с октября 2015 года потери личного состава ВС РФ, по данным Минобороны и сообщениям российских региональных властей, составили более 120 человек. Крупнейшая единовременная потеря произошла 6 марта 2018 года, когда при крушении самолета Ан-26 на авиабазе Хмеймим погибли 39 человек. Что касается потерь военной техники, то за время кампании Россия потеряла в Сирии восемь самолетов и шесть вертолетов.

Также важно отметить, что в результате вмешательства России в сирийский конфликт, Россия стала одной из главных целей для террористов ИГИЛ. Так, в октябре 2015 года в небе над Синайским полуостровом был взорван российский пассажирский самолет, в результате чего погибли 224 человека. Позже, в апреле 2017 года, был совершен теракт в Санкт-Петербурге, в результате которого погибли 16 человек и 50 были ранены.  

Облачное будущее

Несмотря на то, что сирийская операция пока проходит для России весьма успешно, сохраняется ещё множество проблем в Сирии, разрешение которых требует российского участия, в связи с чем говорить о скором завершении операции преждевременно.

Так, под контролем джихадистов всё ещё остается Идлиб, в котором происходят постоянные столкновения между различными радикальными группировками, самым крупным из которых являлся конфликт летом 2020 года между «Хуррас Ад-Дин» и «Хайят Тахрир Аш-Шам». В то же время курды продолжают контролировать значительные территории в Заевфратье и требуют предоставления им автономии, как обязательного условия для их интеграции в Сирию.

Помимо этого, нарастают разногласия в триумвирате Турция-Иран-Россия, который является инициатором Астанинского мирного процесса. Так, между Россией и Турцией растут противоречия не только по поводу Сирии, в частности из-за ситуации в провинции Идлиб, но и из-за конфликта в Ливии, где Турция поддерживает Правительство национального согласия, а Россия – Халифу Хафтара. Также сейчас наметились разногласия из-за конфликта в Нагорном Карабахе, так как Турция активно поддерживает Азербайджан, а Россия находится в военном союзе с Арменией, что может потенциально привести к столкновению данных стран в регионе. Однако Россия пока старается сохранять нейтралитет в Закавказье, призывая стороны к прекращению огня, что, впрочем, не исключает её вовлечения конфликт в будущем.

Также намечаются противоречия между Ираном и Россией, которые преследуют разные цели в Сирии. Так, Иран стремится максимально закрепить своё военное присутствие в Сирии, которая представляет для неё большой экономический и военный интерес. С экономической точки зрения контроль над Сирией предоставляет Ирану доступ к Средиземному морю, а значит дает возможность прямого экспорта товаров в Европу, что позволяет сократить транспортные издержки и тем самым незначительно, но повысить конкурентоспособность своих товаров. Также доступ к Средиземному морю открывает для Ирана большие возможности для экспорта газа. Так, ещё в 2012 году правительства Сирии и Ирана подписало меморандум о намерении организовать транзит иранского газа в Европу через Сирию и Ливан, в котором также оговаривалась возможность строительство завода по сжижению газа на берегу Средиземного моря. Реализация этого проекта усилила бы экономическое положение Ирана в регионе и позволило бы смягчить последствия международных санкций для экономики страны.

С военной точки зрения, Сирия для Ирана является плацдармом для совершения атак против Израиля. Более того, через Сирию пролегают основные потоки снабжения ливанской «Хезболлы», которая совершает периодические атаки по территории Израиля. Для того, чтобы установить над Сирией максимальный контроль, Иран создает множество группировок, которые, по сути, контролируют основные инфраструктурные объекты в Сирии и часто действуют параллельно и даже вразрез с интересами сирийских государственных институтов.

Россия же, наоборот, ставит своей целью не установление максимального контроля над Сирией путем создания аффилированных с ней группировок, а восстановление сирийских государственных институтов, которые сумеют гарантировать стабильность в стране, что позволит минимизировать российское военное присутствие в ней. С этой целью Москва стремится к проведению реформ в Сирии, в частности, реформы государственного устройства, чтобы обеспечить там транзит власти в будущем и её примирение с региональными державами и Западом, против чего выступает Тегеран.

Этот конфликт уже привёл к внутриэлитной конкуренции в ближайшем окружении сирийского президента Башара Асада, где основное противостояние разворачивается между ястребами, настроенными проирански и менее склонными к переговорам и компромиссам, и голубями, ориентированными скорее на Россию, более гибкими и склонными к компромиссам.

Также открытым остается вопрос экономического восстановления Сирии. Россия не сможет в одиночку это осуществить, так как, по приблизительным подсчётам, за годы гражданской войны Сирии был нанесен экономический ущерб на сумму более 400 миллиардов долларов. При этом важно понимать, что от восстановления экономики во многом зависит, как будет развиваться ситуация в стране, и сможет ли Россия полностью завершить свою военную операцию в Сирии. Для этого России нужно привлекать другие страны к экономическому восстановлению Сирии, но с этим сохраняются большие проблемы из-за военного присутствия Ирана, которое является неприемлемым для ряда региональных и мировых держав.

Подводя итог, можно сделать вывод, что российская военная операция в Сирии серьезным образом повлияла на ситуацию в регионе. Так, Асад сумел удержаться у власти и вернуть под свой контроль большую часть территории страны, а ИГИЛ потерпел сокрушительное поражение. Более того, была частично восстановлена боеспособность сирийской армии и немного снизилась зависимость Сирии от Ирана, который до этого являлся, по сути, единственным её союзником. Также удалось запустить мирный процесс, в результате которого сотни боевиков сдались и были амнистированы, а в стране началась работа над новой конституцией. Что же касается России, то для неё эта операция являлась триумфальным возвращением на Ближний Восток, после которого Россия вновь начала играть одну из ведущих ролей в регионе. Россия получила военные базы на Средиземном море, а её армия – бесценный боевой опыт. Но за это России пришлось заплатить большими материальными издержками, которые с трудом компенсируются ростом спроса на российские вооружения, и людскими потерями. Однако, несмотря на всю проделанную работу, война в Сирии всё ещё далека от своего завершения, а значит Россия продолжит в ней своё участие. Более того, постепенно продолжают нарастать разногласия между Россией и её партнерами по сирийскому урегулированию в лице Турции и Ирана, а это значит, что России приходится всё больше втягиваться в сирийский конфликт.