Вопросы, касающиеся военной силы и возможностей ее применения, всегда заслуживали особого внимания политиков, дипломатов, военных и ученых. С самого начала истории люди использовали силу в качестве инструмента для достижения политических целей, а также для защиты или завоевания новых территорий. Достаточно представить, что за всю историю на земле произошло более 14 тыс. различных войн, в которых погибли примерно 4 млрд человек, а за один лишь ХХ век две мировые войны и другие военные конфликты унесли жизни около 200 млн человек.
Создание ООН стало важным шагом мирового сообщества на пути к осознанному предотвращению третьей мировой войны. Однако, несмотря на почти семидесятилетнее отсутствие столкновений в мировом масштабе, в последнее время международная обстановка все больше усложняется, и государствам снова приходится возвращаться к мышлению в рамках Realpolitik. Другими словами, одновременно с деятельностью Организации Объединенных наций по урегулированию уже существующих конфликтов и предотвращению новых нарастает военная мощь государств, зачастую вступающих в вооруженное противостояние не только с первоочередной угрозой – международным терроризмом, но и между собой. Таким образом, дипломатические методы разрешения проблем отходят на второй план либо осуществляются параллельно с силовыми методами. Лидером в этом направлении, безусловно, являются Соединенные Штаты Америки.
Отметим, что на сегодняшний день для влияния на другое государство недостаточно только таких источников мощи государства, как процветающая экономика и развитые технологии. Все больше нарастает необходимость в традиционных источниках силы, то есть увеличении военного потенциала страны. Следовательно, возникает взаимозависимый процесс: как удачно заметил В. И. Винокуров, «применение несиловых средств внешней политики, то есть силы дипломатии, в значительной степени предопределяется эффективностью дипломатии силы».
К силовым средствам относится, прежде всего, военная мощь государства. Она обусловлена экономическими, социально-экономическими и другими возможностями той или иной страны, непосредственно воплощается в вооруженных силах и в их способности выполнять задачи, поставленные политическим руководством. В этой связи довольно наглядной является статистика военных расходов государств мира. По данным на 2014 год, бесспорным лидером по военному бюджету являются США ($610 млрд), занимая первенство с большим отрывом от Китая ($216 млрд) и России ($84,5 млрд), замыкающей тройку лидеров. Кроме того, по состоянию на 2012 г. на долю Соединенных Штатов приходилось около 41% общемировых военных затрат. Таким образом, несмотря на риторику о необходимости мирного урегулирования политических конфликтов и разногласий, масштабное финансирование военного сектора свидетельствует об обратных тенденциях во внешней политике США. Остановимся лишь на некоторых из них.
В основе современной внешней политики США лежит стремление к достижению статуса главного и единственного мирового геополитического полюса. Курс на формирование однополярного мироустройства при американском доминировании был взят Штатами еще по окончании «холодной войны». Однако в начале тысячелетия США взяли довольно агрессивный внешнеполитический курс, связанный с террористическими атаками 11 сентября 2001 г. и выраженный в концепции «превентивного удара», провозглашенной Дж. Бушем мл. Таким образом, для Соединенных Штатов создавалась неограниченная возможность нанесения ударов по любому потенциальному противнику, что не способен регулировать ни один международно-правовой механизм. Поставив себя в исключительное положение, США, вместо того чтобы создать широкую коалицию для борьбы с международным терроризмом и начать серьезное обсуждение реформы международной безопасности в целом, начали осуществлять военные операции, начиная с Ирака и продолжающиеся в других странах Ближнего Востока до сих пор.
Следует отметить, что на начало 2000-х гг. публичная дипломатия получала слабое финансирование и развитие в США, что отрицательно сказалось на восприятии действий США со стороны мирового сообщества. С точки зрения Дж. Ная, «США потратили ничтожную сумму в 150 млн. долл. на нужды публичной дипломатии в мусульманских странах в 2003 г. Общая сумма расходов Госдепартамента на публичную дипломатию, включая трансляцию международных программ, составила в 2003 г. чуть более $1 млрд. Эта сумма составляет 0,75% военного бюджета». Следовательно, недостаточное внимание американской администрации по отношению к дипломатическим методам и акцент на силовой компонент внешней политики привел к формированию негативного и агрессивного образа в восприятии жителей других государств. Несмотря на последовавшие попытки исправить положение – в 2007 г. в рамках бюджетного финансирования международных операций США на цели «публичной дипломатии» было направлено $351 млн. – этих сумм все равно недостаточно в сравнении с финансированием военного сектора.
К тому же времени относится также появление во внешнеполитической стратегии США так называемой «дипломатии преобразований», которую в январе 2006 года провозгласила Кондолиза Райс. В отличие от традиционной, «дипломатия преобразований» была нацелена не только на информирование руководства США о состоянии дел в мире, но и на изменение самого мира для создания демократических режимов. Это аргументировалось тем, что недемократические государства представляют угрозу национальной безопасности США и международной безопасности в целом. Данный процесс, который по сей день осуществляют США на международной арене, также служит доказательством превалирования военной силы над дипломатическими методами в ведении внешней политики.
Следует подчеркнуть, что США используют военную силу, опираясь на несколько базовых принципов, которые им не всегда, однако, удается реализовать, которые выделили эксперты РИСИ:
- Военное вмешательство должно защищать интересы национальной безопасности. Президенту и Конгрессу следует признать, что не все национальные интересы в равной степени важны и не во всех случаях требуется военное вмешательство. Чтобы использовать свою военную мощь эффективно, необходимо определить приоритетные задачи для защиты жизненно важных и менее значимых интересов, избегая, с одной стороны, чрезмерной активности, а с другой – изоляционизма, сокращающего возможности влиять на ход событий в нужном направлении. США делают акцент на первое, и это стремление решать все вопросы на мировой арене не всегда удается реализовать успешно.
- Военное вмешательство не должно ставить под угрозу способность Соединенных Штатов отвечать на более важные вызовы безопасности. По мнению экспертов, основная сложность заключается в том, что даже при современных уровнях боеготовности и финансирования вооруженных сил США вероятность победы в участии в двух почти одновременно возникших крупных региональных конфликтах близка к нулю, и эти риски не всегда просчитываются американским руководством.
- Военное вмешательство должно поддерживаться вооруженными силами, достаточными по своей мощи для достижения четких военных целей, которые соответствуют политическим задачам.
- Военное вмешательство должно получить поддержку Конгресса и американского общества. Критики Б. Клинтона отмечали, что он часто обходил Конгресс при решении подобных вопросов, что являлось явным просчетом. Когда военное вмешательство действительно необходимо, президенту следует также мобилизовать и общественное мнение, как сделал Дж. Буш-ст. во время войны в Персидском заливе, чтобы нация и Конгресс поддерживали и цели операции, и тех, кто их осуществляет.
Таким образом, данные принципы демонстрируют то, что руководству США не всегда удается правильно расставить приоритеты в применении военной силы.
Наконец, следует подчеркнуть и стремление США к доминированию на международной арене, например, через военный альянс НАТО. В выступлении на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2015 г. президент США Б. Обама заявил: «Я являюсь главнокомандующим самой могущественной военной силы в мире, и мы не замедлим оказать помощь собственной стране или нашим союзникам в одностороннем порядке и с применением силы, если это потребуется». В свете последних событий, когда генеральный секретарь НАТО обосновал действия Турции, сбившей российский самолет СУ-24, тем, что она защищала свои границы вследствие нарушения Россией турецкого воздушного пространства, с трудом можно прогнозировать дальнейшие действия США и блока НАТО в целом. С одной стороны, Вашингтон призывает объединить усилия с Россией по борьбе с международным терроризмом и Исламским государством. С другой стороны, при ранее приведенных заявлениях со стороны НАТО наблюдается противоречие с открытыми призывами США. Учитывая стремление НАТО занять не региональное (как предполагалось изначально), а глобальное положение на мировой арене, можно предположить, что силовое влияние США в рамках данного военного блока будет продолжать свой рост, так как «Североатлантический союз остаётся для Соединенных Штатов невероятно ценным инструментом, незаменимым для их военных операций в Европе, на Ближнем Востоке, в западной и центральной частях Азиатского континента».
