Уже было высказанно множество мнений относительно миграционного кризиса в Европе, его правовой безысходности в силу внутренней политики стран Старого Света, о неотвратимости возмездия за Афганистан, Ирак, Ливию, Сирию… Про самих «варваров», шагающих по просвященной Европе мы уже наслышаны. Безусловно, неоспоримым остается тот факт, что среди них тысячи представителей радикальных группировок. Однако, мы, как ни странно, не так много знаем о самих европейцах, находящихся в столь сложной ситуации.

С начала процесса объединения, одержимые философией глобализации, лидеры забывали очевидные вещи, свидетелями которых мы становимся последние годы. Интеграция стран в общеевропейскую систему возможна лишь при условии интеграции каждого индивида в отдельно взятой стране. Этот процесс настолько долгий, что ни последние десятилетия ХХ века зачатков экономического единства, ни 25 лет попыток создания единства политического не увенчались успехом. Неудачи этого мероприятия кроются в излишней пестроте национальной карты Европы, про что благополучно пытались забыть трясшиеся от страха новой волны фашизма и ксенофобии европейские правительства после II Мировой войны. Интеграция индивида в систему многонационального государства должна осуществляться при его интеграции в социальный класс, затем в национальное сообщество, государство и далее в союз государств, с потерей на данном этапе индивидуального самосознания и тем более осознания национальной принадлежности. Сегодня же мы имеем референдумы в Шотладнии, Каталонии, находящуюся в постоянной борьбе страну Басков… Достигнув своего апогея, пропаганда либерального мультикультурализма еще до первой лодки с мигрантами начала изъедать, как ржавчина, фундамент европейского морального и политического «недоединства», тем самым, европейский антиглобализационный протест являлся лишь вопросом времени.

Сегодняшним лидерам Старого Света не составит труда переложить ответственность за развал единого европейского «дома» на мигрантов и праворадикалов, политику которых поддерживает все больше и больше европейцев.

Поиск решения проблемы беженцев по всем показателям растягивается на очень длительный срок. Дело осложняется внутренними разногласиями в самом ЕС, ожиданием разрешения сирийского кризиса и множеством других, косвенно относящихся к данной ситуации, факторов. России следует исходить из сегодняшнего status quo и не ждать у Средиземного моря погоды.

Во-первых, имеет место экономическая выгода от миграционного хаоса для трансатлантического бизнеса в США и Европе. Европейский круглый стол, созданный в 1983 году, объединяет 45 крупнейших европейских корпораций (Siemens, Shell, Bayer и др), находящихся в борьбе за контроль над экономическими ресурсами всей Европы. С 2014 года делались попытки заключения Трансатлантического торгового и инвестиционного партнёрства (ТТИП) – соглашения о свободной торговле между ЕС и США, его подписание может состояться в этом году. Суть договоренности в «наднационализации» европейской экономики и управлении ею корпорациями в обход политической власти. Миграционный кризис, а с ним и приток дешевой рабочей силы – важная составляющая запланированного финансового успеха.

Во-вторых, позиция Турции. Нескончаемый поток мигрантов, пропускаемый через сирийско-турецкую границу властями Турции, истощает человеческий ресурс Сирии, способный бороться с террористическими группировками и потенциально сохранить независимость Арабской Республики. Соответственно, искусственное затягивание сирийского конфликта на руку как минимум трем сторонам: США, ЕС, Турции.

Страны Ближнего Востока и Магриба, откуда идет основной наплыв беженцев, не имеют ни возможности, ни, по большому счету, желания его остановить. А отсылки на международное право и ООН будут малоэффективны, так как не вызывают доверия в мусульманском мире. Международное право, равно как и Организация Объединенных Наций являются продуктами европейского политического, идеологического опыта, отражающего, если угодно, христианскую картину мира. Арабо-ООНовские отношения осложняются еще и неразрешенным палестинским конфликтом. Тем самым роль ООН в разрешении миграционного кризиса скорее всего останется номинальной.

Что касается США, то внутригосударственные проблемы, в том числе предвыборная президенская гонка, вплоть до ноября способны практически дестабилизировать всю внешнюю политику Штатов, ослабить контроль «ока демократии» и ,тем самым, дать возможность национализации политики некоторых стран Европейского Союза. Россия, в свою очередь, может помочь подобным процессам, в том числе, финансово. Однако, ее позиция должна оставаться весьма осторожной. Страх оказаться втянутой в общеевропейскую борьбу с мусульманами на «правой» стороне повлечет за собой непонимание населения многоконфессиональной державы, а помощь сегодняшним либеральным политикам просто невозможна в силу экономических санкций против России, которые будут сняты при выполнении Минских договоренностей, вероятность выполнения которых крайне мала. Все это, на данном этапе, превращает отношения России и ЕС в замкнутый круг.

Странам Восточной Европы, которые категорически настроены не принимать беженцев у себя дома (да и сами беженцы не задерживаются там),  вероятно, вновь выпадет их извечная историческая роль «буферной зоны» между Россией и заполоненной мигрантами Западной Европой, поэтому Россия должна, в угоду своим интересам, поощрять политику, проводимую восточноевропейскими лидерами до тех пор, пока в этом будет необходимость.

Поддержка же национальных движений в Европе в долгосрочной перспективе даст возможность России не оказаться в окружении враждебно настроенных мусульманских вилайетов; повлечет за собой снижение роста исламского радикализма внутри РФ, политическую дезорганизации ЕС в качестве международного института как такового, налаживание экономических связей с независимыми национальными европейскими правительствами, ослабление позиций Североатлантического альянса на европейском континенте…  Сегодня же России важно не забывать, что помогая Востоку она, в конечном счете, может стать его последней жертвой, а спасая Запад, может спасти саму себя.